Дмитрий Пучков, он же опер Гоблин: «Всегда раздражали переводы боевиков»
13/05/2004 17:07
Про него говорят обычно только крайности. Его творчество оценивают либо как гениальное, либо как дилетантское. Кассеты и диски с его матерными переводами блокбастеров знают все киноманы. Его перевод первого фильма трилогии «Властелин колец» («Братва и кольцо») заставил смеяться всю страну. От него ждут чего-то еще. Потому что он – Гоблин.
Из отрывка интервью с опером Гоблином читатели «Фонтанки» не узнают, что такое «полный Пэ», откуда пираты берут голос Гоблина, и как товарищ опер относится к президенту Путину. Все это, а также другие подробности, можно будет прочитать в ближайший понедельник, когда на прилавках с прессой появится 19-й номер газеты «Ваш Тайный советник».
А пока:
- Дмитрий Юрьевич, а почему вы именно Гоблин?
- Был когда-то такой телерепортер Александр Невзоров, который однажды обозвал нас, милиционеров, «еринскими упырями» - это был такой министр внутренних дел Ерин. Вот мы и стали называть себя «еринские упыри». А потом прочитали где-то статью, которая называлась «Гоблины в милицейских шинелях», и стали звать себя гоблинами. А поскольку я был старший, то... вот с тех пор прозвище и сохранилось.
- Вы очень неохотно рассказываете о своей биографии и еще неохотнее о службе в МВД. Почему?
- Чтобы меня было сложнее искать. В милиции работал с 92-го по 98-й год. Начал кинологом, закончил старшим оперуполномоченным уголовного розыска. Рассказывать, собственно, не о чем: служил, как все.
А вообще дело было так. Работ я сменил много, в основном пролетарских. В 1992 году прочитал «Архипелаг ГУЛАГ» и понял, как у нас все плохо. Вот и пошел наводить порядок - отправился работать в милицию. Ну а через год осознал, насколько плохо Александр Исаевич знает собственный народ. Коммунизм сталинского типа – естественно, вещь страшная. Однако тиранят нас не столько коммунисты, сколько мы сами. Для нашей тирании коммунизм не обязателен, он тут по большому счёту ни при чем. Мы сами себя тиранили и до коммунистов, и после них тираним. Цари-батюшки, потом товарищ Сталин, потом Ельцин. Системы рушились, но люди, которые в них проживали, в том или ином виде системы неизбежно восстанавливали.
- В ваших переводах есть отсылки и к Путину, и к ситуации в нашей стране. Вам рот не затыкают?
- Мне не кажется, что я говорю что-то «отрицательное». У меня позиция созерцательная. По сравнению с теми перестроечными приключениями, когда я служил, когда Чикаго 30-х просто отдыхало, то, что происходит сейчас, - это хорошо. Хотя бы в плане обуздания преступности. Страна приходит в себя. И я к этому отношусь положительно.
- Что толкнуло из милиции податься в переводчики? Или это началось раньше?
- Первый фильм я перевел еще в 1995 году, когда уже окончательно достали тогдашние переводы. В те времена процесс перевода выглядел так: вставлялась кассета в магнитофон, надевались наушники и с первого же прослушивания наговаривался перевод. Получалось так: кто-то успел понять и перевести, кто-то не успел. Кто-то более старательный, кто-то менее. Кто-то более способный, кто-то менее.
Вот, например, Михалев замечательно переводил. У него, на мой взгляд, получалось лучше всех. Человек был веселый, жизнерадостный. Прекрасное чувство юмора, отличная дикция. Прекрасное знание языка – мне, к примеру, до такого уровня очень далеко. Были и другие. Например, товарищ Володарский – знаменитый «голос с прищепкой». Он переводчик хороший, но «фефекты фикции» не позволяли говорить быстро. В результате в переводе озвучивалось одно предложение из трех. Выпадали целые смысловые куски. Ведь если человек хорошо знает язык, это вовсе не значит, что он бешеный синхронист. Но это хорошие переводчики. На общем фоне. А помимо них присутствовала еще целая толпа халтурщиков. Она была значительно меньше, чем сейчас, но тем не менее. Эти вообще с пятого на десятое, кое-как, абы чего получилось.
Ну и вот, когда надоело, решил попробовать перевести сам. У моего приятеля был могучий видик, цены немалой – под тысячу баксов. Вот на нём и упражнялся, сперва текст перевода писал, потом наговаривал.
- С чего началось и чем закончилось?
- Всегда раздражали переводы боевиков и фильмов про бандитов. В фильме показывают конченых ублюдков, а в переводе они неизменно превращаются в таких забавных парней, шутки всякие шутят. Хотя на самом деле, повторюсь, речь идёт о негодяях. В общем, когда надоело, перевел первый фильм - «Путь Карлито». Потом еще долго возился и перевел еще штук 5 или 10.
А деньги и тогда, и сейчас зарабатываю не этим. Компьютер купил в 1996 году. И меня, взрослого дяденьку, просто «прибила» игра Quake. Работал тогда сутки через трое: сутки на службе «негодяев душил», а потом трое суток дома стрелял монстров. В творческом запале писал про это смешные заметки. Через некоторое время поимел среди нашей российской компьютерно-игрушечной общественности серьезный авторитет. Писал в четыре журнала, а в самом популярном – в «Стране игр» – вел собственную колонку. Тогда же изобличал недобросовестных переводчиков компьютерных игр. В конце концов мне предложили: «Если ты такой умный, может, сам переведешь?» Так я благополучно начал переводить компьютерные игры.
На переведенных мной играх ставят специальный штампик: «Перевод ст. о/у Goblina». Наличие этой «колотушки» повышает раскупаемость вдвое. На сегодняшний день перевёл пять игр, которые проданы общим тиражом 700 тысяч экземпляров. Это очень много для России, и, соответственно, известность как автора присутствовала уже на тот момент.
Ну а пока переводил игры, то в дискуссиях в Интернете неоднократно объяснял, как катастрофически переводятся фильмы. А мне объясняли, что я ничего не соображаю. В итоге достали окончательно, и я принялся переводить фильмы, приводя их в тот вид, который считаю правильным. С тех пор и наяриваю.
- А какой вид вы считаете правильным?
- Ну вот, к примеру, фильм «Бешеные псы». Сюжет фильма Тарантино позаимствовал у Эдди Банкера - «товарища», который давно в немилости у американских властей, «засиженный» от души и имеет огромный опыт преступной деятельности. Бандит, грабитель, восемнадцать лет по тюрьмам, самый молодой заключённый легендарной тюрьмы Сан-Квентин. Сидючи в тюрьме, принялся писать книжки и поимел немалый успех, ибо и бандит он серьёзный, и литературное дарование немалое. Потом «откинулся» и подружился в Голливуде со всеми. Пишет со знанием дела, и труды его пользуются огромной популярностью. Преступники у него как живые, автор не понаслышке знает, на что похож он сам и его товарищи. Вот Тарантино это успешно и применил. У Тарантино это – банда ублюдков, готовящих и совершающих разбойное нападение на ювелирный магазин ...
- Но в предыдущем переводе они милые и симпатичные люди?
- Так точно. На самом деле в фильме они показаны как люди исключительно злобные и жестокие. Бескомпромиссные отморозки, как герой Майкла Мэдсена, который полицейскому уши отрезал.
У нас фильмы, подобные «Криминальному чтиву» и «Бешеным псам», без затей показывают по национальным каналам в то время, когда их смотрят дети. Получается, если голову прострелили – всё нормально, ничего страшного. А слово из трёх букв сказали – караул, какая безнравственность!
Но что касательно слов, то у нас любой переводчик самостоятельно исполняет роль цензора. Причем строго по собственному желанию. Как во времена Вольтера французские переводчики постоянно «улучшали» переводную литературу, «подгоняя» её под утончённый французский вкус, так и у нас в кино. Переводчику, а не режиссёру виднее, о чём должен быть фильм. Вот они и стараются, чисто Микеланджело, – «отсекают лишнее».
Плюс лексикон студента филфака несколько отличается от языка бандюков из фильмов Тарантино. «Обработанные» же герои начинают говорить как выпускницы института благородных девиц. А я считаю, что переводить нужно адекватно. То есть если в оригинале присутствует нецензурная брань, значит, она должна быть и в переводе. Вот в моих переводах они и ругаются. При этом выглядят именно такими уродами, какими выглядят в оригинале. Никакой отсебятины при этом не леплю. Никаких собственных домыслов, никакой дополнительной ругани или чего-то еще. Это они не у меня такие, это режиссёр так сделал по собственной задумке.
- А случалось так, что после просмотра чужих переводов вы понимали, что какой-то момент у вас получился хуже?
- Неоднократно. Меня, к примеру, «несёт» в многословность. Норовлю перевести как можно подробнее, «погуще» слов натыкать. А ведь английский язык, можно сказать, «короче» русского примерно на четверть. И поэтому переводчику по-русски надо говорить очень быстро. В идеале нужно стремиться к афористичности. Это весьма непросто и получается далеко не всегда. Но это крайне интересно.
Категорически не считаю себя «светочем» или «непризнанным гением». Поэтому я регулярно нахожу то, что у меня получается хуже, чем у специально обученного человека, – афористичность высказываний, ёмкость и чёткость формулировок. У меня лучше понимание жаргона, просторечий. Тем более что специализация у меня довольно узкая – это военные фильмы, полицейские, бандитские, комедии.
- И как же вы воспринимаете критику?
- Ошибки обсуждаю посредством Интернета со знающими людьми. Работу над ошибками веду, всё фиксирую и старательно исправляю. Мотаю на ус, наращиваю познания. Подобная критика есть, и она жизненно необходима.
Критика – это когда говорят: вот здесь неправильно поэтому, а здесь – потому-то. А не когда сообщают: «Мне не нравится, поэтому ты дурак». Но в массе, увы, именно так.
Народным массам больше всего нравится матерная брань. «Вот это да! Вот это завернул! А чё ты так мало ругаешься?» – задают они вопрос. Ну как мало? Сколько там ругаются – столько и я. «Вот чего-то у тебя в этом фильме несмешно получилось». А на мой взгляд, правильнее не людей рассмешить, а перевести адекватно: не вставлять отсебятину и дурацкие шутки собственного сочинения. Переводить непросто, а если ты при этом еще лепишь отсебятину сознательно, это откровенное неуважение к зрителю.
- Каковы планы?
- Во-первых, «Бешеные псы». Они уже готовы, скоро увидите. Кроме того, в планах «Догма» и «Убить Билла». Это адекватные переводы студии «Полный Пэ». «Божья искра» работает над «Звездными войнами». Там, по примеру «Шматрицы», речь пойдет совсем не о том: они там с контрафактной водкой воевать будут.
Беседовал Павел Тимофеев.
Полный текст интервью можно будет прочитать в ближайшем номере газеты «Ваш Тайный советник». Он появится на прилавках в понедельник.
))
