- Город над вольной нево-о-о-й, - услышал Дик Адвокат пение фанатов по ту сторону ограды базы в Удельной. Он недовольно поморщился и, развернувшись, зашагал по дорожке в другую сторону. Это пение мешало ему думать. Сейчас было не до того. Его схемы не работали.
Защитники падали под нож хирурга один за другим.
Чтобы купить хотя бы одного защитника в осиротевшую линию обороны требовалось дождаться периода дозаявок, который наступал только летом, а в чемпионате России дела по-прежнему не ладились.
- Ну, нафига, на таких полях играть, – тихо произнёс Адвокат по-русски и почти без акцента. Эту фразу он давно выучил назубок. Ему уже надоело вздрагивать при виде каждой новой кочки, а ситуация с защитниками выглядела вообще катастрофой. Он вдруг подумал, что слово «катастрофа» раньше ему не доводилось употреблять.
Дик, ещё раз взглянул, на только что нарисованную очередную схему расположения игроков на поле и, вырвав этот листок из блокнота, недовольно бросил его на землю.
И эта расстановка, впрочем, как и все предыдущие, выглядела неубедительно.
Дик шёл по тропинке дальше, и листочки из блокнота падали на землю один за другим.
«Как бы нам перенести все весенние игры на летнее время, когда поля в России придут в более менее приличное состояние, и наступит, наконец, период дозаявок», – думал Адвокат придя домой, но решение никак не приходило ему в голову. Над этим вопросом тренер мирового уровня, или просто ТМУ, бился уже несколько часов. Наконец, его взгляд упал на регламент чемпионата России.
- Эврика! – прокричал Дик, выпрыгивая из принимаемой ванны, и заодно перескакивая через, упавшего от страха на коврик, телохранителя. Теперь он знал, что нужно делать.
- Это есть факт месье Дюк. Простите, что перешёл на русский. I meen that’s a fact, – поправился Адвокат, тыча пальцем в регламент чемпионата России, показывая его новому президенту Зенита на следующее утро.
- Ага, - согласился тот. – Регламент готовили явно под Спартак, но что-то у них там не срослось. А что, идея хорошая, выйти в финал кубка УЕФА, для того, чтобы перенести оставшиеся в чемпионате весенние игры на лето. Всё-таки, Дик, вы гений!
Дик скромно промолчал, сделав вид, что не понял по-русски.
- Выйти в финал кубка УЕФА, какой умище! – продолжал восхищаться новый президент и, взяв из рук Дика бумажку, написал на ней резолюцию: «Не возражаю».
- А это, что у вас за листочек, кстати?
- Это, я продумываю новую схему игры. По-прежнему 4-3-3, но всё теперь будет, ну совершенно, по-другому. Осталось лишь домыслить кой-какие детали.
- Полузащиту в защиту, нападение в полузащиту? – спросил новый президент.
- Ого! – Дик восхищённо посмотрел на него, откуда он смог это узнать? Сам Адвокат потратил более двух месяцев, чтобы прийти к такому изящному решению проблемы.
- Ничего особенного, - пояснил президент. – Защитников же совсем не осталось. Я в курсе. Ведь у нас всегда были проблемы с защитой. Но, ведь, мы всё равно чемпионы.
Где-то тренер уже слышал эти слова. Дик вспомнил межсезонье.
« Защитник. Какой защитник? Нафига он нам? У нас всегда были проблемы с защитой, а мы всё равно чемпионы», – гордо говорил ему тогда старый президент Зенита. – «Мы, пожалуй, даже продадим ещё парочку из них».
После разговора с новым президентом настроение Дика явно улучшилось. Это был реальный шанс исправить ситуацию. Он поспешил на базу, чтобы провести очередную тренировку команды.
Его беспокоило теперь только одно: в его новой изящной расстановке игроков не хватало какой-то изюминки, и её ещё нужно было найти.
Приехав на базу, Дик сразу же направился в туалет. День был слишком насыщен событиями, поэтому с самого утра ему никак не удавалось заглянуть туда.
Когда, сидя в кабинке, тренер потянулся за бумагой, его глаза округлились. Это были его собственные листки из блокнота с неработающими схемами, которые он разбрасывал последние дни на дорожках базы.
«Газпром - компания экономная. У нас даже отходы производства должны приносить пользу. Это называется – эффективный газпромовский менеджмент», - вспомнил Дик слова одного из высших руководителей организации.
«А что, эта расстановка не так уж и плоха, а если взять и…» - задумался Дик, разглядывая свой же листок. Последние недостающие кирпичики его новой схемы, похоже, были найдены.
В этот день тренировка команды задержалась на час, поскольку, всё это время Адвокат не выходил из туалета.
«Тренеру стало плохо в сартире», - стали шептаться работники базы, не забыв, конечно, сообщить об этом команде.
- Наверное, съел что-нибудь, - уверенно заявил Аршавин. – Вы ребята сегодня постарайтесь не злить коуча, понос для любого тренера это полная ж-ж… жесть. А для ТМУ вообще катастрофа. Уж я то знаю. Это я вам как будущий ТМУ говорю.
Игроки с уважением посмотрели на Аршавина, он умел объяснять доходчиво.
В этот день тренировка удалась на славу. Футболисты на удивление легко приняли новую схему Дика и выполняли его указания даже до того, как переводчик успевал открыть рот.
«Странно», - думал Адвокат, – «Ещё вчера они не знали Английский…»
Настал день очередной игры. Это был матч с Баварией. В этот вечер должно было решиться, сможет ли осуществиться секретная операция под кодовым названием «план Дика и Дюка», позволяющая команде перенести оставшиеся игры на лето. В этот раз, Адвокат особенно старательно втолковывал игрокам установку на игру, трепетно сжимая в руках регламент чемпионата России.
Через некоторое время игроки вышли из раздевалки. Как обычно, никто не понял безупречный Английский, поэтому все улыбались. Теперь функции тренера по традиции перешли к Аршавину. Он прекрасно знал, что лучше всего запоминается именно последняя фраза. Он, вообще, жалел людей, которые не смотрели Штирлица.
- Значит, так! Если сегодня не выиграем, каждый получит от меня завтра на тренировке щелбан, – авторитетно заявил он. Половина команды перестала улыбаться.
- К запасным это тоже относится, - добавил Аршавин. – У нас премиальные делятся поровну, независимо от времени проведённого на поле.
После этого, улыбка осталась только на лице Погребняка. Он отвлечённо слушал плеер.
- Ну, естественно, звёзд это не касается, – внёс новое дополнение Аршавин.
Тимощук облегчённо вздохнул.
- А чё? А всё равно, порвём их, – произнёс капитан рассудительно.
Аршавин по недоброму взглянул на улыбающегося Погребняка.
- И ещё, ребята, не забудьте сказать Паше, что мы сегодня играем опять со Спартаком.
- Третий раз за две недели? Не поверит уже, – сказал Радимов.
- Ну тогда, всего лишь с Шинником, который говорит, что нисколько его не боится.
- ОК. Сделаю, – согласился Радимов и приподнял наушники нападающего.
Погребняк рассвирепел:
- Они не боятся Погребняка? Какой-то там Шинник не боится Погребняка? – и бросился на поле. Все, кто был в этот момент на его пути, шарахнулись в стороны.
Через два часа игра была сделана. Руководство Зенита спешно писало письмо в РФПЛ, а игроки поздравляли друг друга. И лишь один Павел Погребняк недоумевал:
«Что за лукатони такая? Что за фигня? Может какое-то новое ругательство? И что все так радуются? Ну, четыре ноль, ну и что? Мы и девять забивали».
Он стоял посреди поля, разведя руки широко в стороны. После двух забитых голов они у него всё никак не могли опуститься. В общем-то, поэтому он и получил жёлтую карточку, заехав локтем в лицо одному из соперников.
- …Впервые за 17 лет Бавария так крупно проиграла! – услышал Погребняк голос корреспондента, который брал интервью у Зырянова.
- Они просто обоср… - возбуждённо отвечал Константин. Окончание фразы Павел так и не смог разобрать в гуле трибун.
- Бавария? А причём здесь Бавария? – удивился нападающий, спрашивая у игроков.
- Так как, в финале он нам уже не поможет, то ему теперь можно всё рассказать, – сказал Аршавин Радимову. Хитрый Андрей свою жёлтую получил ещё в Мюнхене, и теперь мог спокойно ехать на игру в Манчестер.
- Мы играли сегодня с Баварией? – переспросил Павел уже в раздевалке. Руки его тут же опустились, и он лишившись чувств, упав на Радимова.
- Гм… Пожалуй про Вильяреал, Марсель и Байер ему пока лучше не рассказывать, – задумчиво произнёс Аршавин. - Может помешаться от переизбытка чувств, а он нам ещё пригодится в чемпионате.
В это время Погребняк прошептал:
– Вильяреал, Марсель, Байер? То-то, я давно не слышал знакомых ругательств на поле. Вот, оказывается, в чём дело, – он всё же услышал фразу Аршавина и, теперь, начинал бредить: - Я звезда. Нет, я мегазвезда. Нет. Надо быть скромнее. Я всего лишь Великий ПО…
Фразу закончить он не успел, поскольку снова лишился чувств.
- Ась? – переспросил Аршавин, но поскольку Погребняк замолчал на этот раз надолго, то оставалось только констатировать услышанное. – Ребята, Погребняк сознался, что он Великий ПО.
- У-у-у, злыдень, а всем врал, что он обыкновенный Пашка, - сказал Тимощук и многозначительно постучал бутсами по дереву. По всему выходило, что в команде теперь три звезды.
Двенадцатого мая в Пулково 2 команду провожали на финальную игру.
- Ребята, а что я там буду делать то, в Манчестере? Я же не могу играть, – спрашивал у всех Погребняк, надоедливо заглядывая в глаза.
- Будешь кормить наши семьи, намазывая им икру на бутерброды, - вывернулся Аршавин. Всем эта идея понравилась, поскольку Паша больше вопросов не задавал, раздумывая над тем, пристало ли Великому ПО готовить бутерброды.
Когда самолёт взлетел, Дику на трубку позвонил какой-то западный журналист с просьбой дать небольшое интервью.
- No problem, - ответил Адвокат.
Хитрый журналист сразу захотел узнать отношение тренера к проблемам команды, спросив про дисквалификацию Погребняка и недокомплект защитных порядков.
- О, да, мне жаль, что не сможет сыграть Погребняк. У него в этом году какой-то особый настрой на соперников, - сознался Адвокат. А что касается обороны… - тренер на секунду задумался. - У нас всегда была слабая защита, – небрежно бросил Дик.
На другом конце возникло напряжённое молчание.
- Я точно говорю с Диком Адвокатом? – переспросил западный журналист.
- У нас всегда была слабая защита, – с гордостью повторил Адвокат, отключая телефон, и тут же тихонько запел:
- Город над вольной Нево-о-ой... О-п-с… Sorry, boys, - поправился он, взглянув на удивлённо уставившихся на него футболистов. - City-y-y on river Neva-a-a… - запел Дик уже совсем еле слышно. Слышать его теперь мог только телохранитель сидевший рядом в кресле на специальном пуленепробиваемом коврике, но он не понимал Английского.
- … И победную песню споё-ё-ёт, - донеслось через какое-то время со стороны футболистов.
